Общество

Наталья Зоткина: Просто люби и иди вперед

Многие думают, что выходить недоношенного ребенка – это самое главное. Да, этому медицина научилась, но что дальше? В большинстве случаев спасенным крохам и их родителям приходится бороться с множеством тяжелых недугов, учиться с этим жить и не опускать руки

21.12.2018 16:36:06

ФОТОРЕПОРТАЖ

Семь лет назад в такой ситуации оказалась и Наталья Зоткина, но не сдалась. Специально получила психологическое образование, чтобы иметь возможность лично оказывать поддержку таким же мамам | Фото: из личного архива героини публикации

Семь лет назад в такой ситуации оказалась и Наталья Зоткина, но не сдалась. Специально получила психологическое образование, чтобы иметь возможность лично оказывать поддержку таким же мамам, и основала специальный фонд «Право на чудо»

Наталья, в Инстаграмм на вашей страничке очень много личных откровений…

В чём вы видите чрезмерную откровенность? Вы же не знаете на самом деле моей истории, насколько глубоко я в неё ухожу?

Каждый по себе судит, да? Я бы, наверное, не смогла рассказывать о своей жизни с такими подробностями.

Я на самом деле приходила очень долго к тому, чтобы открыть и показать вообще, что у меня было, как у меня было. Почему я к этому пришла? Во-первых, я сама психотерапевт. Анализировала свое состояние, когда только родила. Пыталась понять, что мне надо, какую помощь мне бы хотелось получить из окружающего мира. И как-то поняла, что если бы у меня была такая Наташа (или Лена, Оля - неважно), мне было бы легче. Я горжусь тем, что делаю, горжусь своей семьёй, своим ребёнком. Я горжусь тем, что мы смогли преодолеть.

На этом пути длиною в 7 лет (ровно столько сегодня Лизе, родившейся на 26 неделе беременности) вспомните ключевые моменты вашего с ней «взросления»?

Первая контрольная точка, которая у меня случилась, была в 2 месяца. Тогда нас перевезли из одного отделения в другое. Два месяца я находилась в тёплой дружеской атмосфере в Балашихе, в Московском областном перинатальном центре, это была моя семья. Тут нам необходимо переезжать в другую больницу, потому что в Балашихе не могут сделать того, что нам нужно. Помню, когда закрылась дверь за реаниматологом, который нас перевозил, я поняла, что всё, пора взрослеть. И тогда я очень кардинально себя перестроила на то, что если не помогу своему ребёнку, то ему просто никто не поможет.

Помню, когда первое молозиво сцеживала, мне доктор говорит: «Запомни раз и навсегда: про твоего ребёнка могут говорить всё, что угодно. Он может быть каким угодно. Мы не знаем пока, какой он будет. Ты просто глаза закрой, просто люби своего ребёнка и иди вперёд». Вот это у меня в голове отложилось. Когда нам поставили ретинопатию, мы с сестрой сидели, и я говорю: «Слушай, ну вот слепая она будет, что тогда?». Она говорит: «Ничего, купим ей собаку-поводыря».

Вопрос - почему это случилось со мной – задавали?

Этот вопрос, честно говоря, я перестала себе задавать, наверное, года два назад. В этом году мы с Лизой ездили в Грецию на реабилитацию. Мы попали в мужской монастырь. Там был монах русскоговорящий. Он мне говорит: «Это же твой крест». И мы с ним на эту тему спорили, наверное, часа полтора, потому что я говорю: «Посмотри, какой это крест? Ты на неё посмотри, где крест? Это ребёнок, который дает возможность мне развиваться». Не было бы ее, я бы не была такая, какая сейчас. Я бы не могла помогать другим. Кто-то говорит, что я сильная. Но сила — это очень субъективная история.

И любовь, которую даёт ребёнок, которую даёт вам Лиза...

Слушайте, это даже не обсуждается. Потому что у меня Лиза любит всех, мне кажется, абсолютно и без исключения. То есть, когда мы идем в храм с ней, она без подарков не уходит никогда. Пока мы стоим на службе, она с одним обнимется, другого за ручку подержит – надо ее видеть, чтобы это понять.

В какой момент вы решили фонд создать?

Лизе было 4 года, мы зарегистрировали фонд. Идея давно витала у нас в семье, мы много с папой об этом говорили. И на тот момент у меня уже было много контактов мам, с которыми я общалась уже как ментор. Я подумала, почему бы не сделать что-то такое, чтобы помочь. Чтобы это была не разовая консультация, чтобы это была не одна мама, а много. Ежегодно в России рождается около 100 тысяч недоношенных детей, это 6% от общего числа родов.

Давайте поговорим о медицине. Как, на ваш взгляд, лучше все устроить, чтобы помочь максимально и всем?

На мой взгляд, должны быть отделения, в которых много узких специалистов, понимающих особенности таких деток, их риски. Но, к сожалению, так бывает не всегда. К неврологу на участок я не решусь пойти. Я была у неё один раз, когда мы инвалидность оформляли – больше, наверное, всё-таки не решусь. Вполне возможно, что она компетентна в рамках здорового ребёнка, но я не знаю, какой у неё опыт в рамках детей с особенностями.

А в какой момент хорошо подключать психологов?

Каждая мама должна знать о своих рисках, чтобы вовремя оказаться в учреждении 3 уровня, которые специализируются на сложных родах, выхаживают глубоко недоношенных детей и так далее. Психологическая помощь должна уже оказываеться в патологии беременных, а также во время родов и в послеродовый период. Период после выписки - один из самых сложных. Мама оказывается буквально наедине с собой. В принципе, все эти этапы мы закрываем. У нас есть горячая линия поддержки семей с недоношенными детьми: звонки принимают консультанты-психологи, а также юрист и врач неонатолог. Звонок бесплатный с любого телефона России на номер 88005552924. Все, кому нужна помощь, могут обратиться в любое время. С января мы переходим на 24 часа - это все регионы России. И ночь, насколько я знаю, самое сложное время.

Фонд ваш в своей деятельности ориентирован на Москву и Московскую область?

У нас проекты в более 40 регионах России сейчас. Мы начинали с Московской области, пилотировали свой первый проект, а дальше ушли глубоко в регионы. У нас сейчас школы от Калининграда до Владивостока. Их 33, они идут успешно. Проведено более 1000 занятий, которые посетили около 18 тысяч родителей в 33 медицинских учреждениях России.

Расскажите о сути проекта?

«Школа для родителей» - первый проект, который был запущен фондом. Глобальная цель - это подготовить маму к выписке из стационара с недоношенным ребенком. Мы даем 5 основных тем: это уход, вскармливание, бронхолегочная дисплазия, ретинопатия недоношенных и экстренная помощь. Собственно, лекции читают врачи, которые работают в самом перинатальном центре.

Какую роль, на ваш взгляд, играют в таких сложных ситуациях отцы?

У нас почему-то всегда забывают про пап. И при выхаживании часто происходит так, что только мама включается, и при многих других заболеваниях. Папа уходит на второй план. А папу надо вовлекать. Маме нужно, в конце концов, выйти проветриться, папа может посидеть в это время с ребёнком; папе надо всё рассказывать. Папа, как и мама, переживает довольно тяжелое психологическое состояние, утрату. У папы был свой образ ребенка, у мамы был свой, у них был свой образ идеальной беременности, но она закончилась не так… Нужно пережить это вместе.

Родители должны быть в реанимации рядом с ребенком?

Мама – это лучший помощник врача. Лучше нее за ребёнком не сможет ухаживать никто. Я была вовлечена в процесс выхаживания своей дочки с нуля. Я Лизке, например, читала сказки. И у нас был молитвенник с молитвами о детях. Как только мне можно было брать ее на руки, я брала и пела. У нас своя песенка есть. Даже сейчас, когда Лиза грустит, не может заснуть или у неё бывают приступы эпилептические, она мне: «Мама, спой мне, пожалуйста». Я начинаю ей петь, и она успокаивается. И неважно, какая истерика сильная ни была. Понимаете, какая связь?

За время, пока есть фонд, и вообще за прошедшие 7 лет сколько реальных чудес перед вами прошло?

Они каждый день происходят, эти чудеса. Мы считали, в России практически каждые 5 минут рождается недоношенный ребёнок. Он выжил - это уже чудо!

Мы с вами накануне Нового года встречаемся. Каким запомнится уходящий год?

Он был переломным и в работе, и в личном. Во-первых, Лиза наконец-то встала на ножки. Это важнейшее наше достижение с ней. Что касается фонда, опять же, год был непростой, переломный. Мы пришли к пониманию того, чего хотим достичь. Все программы, которые мы делаем на 2019 год, на данный момент уже готовы.

Направление этому движению задаете всегда вы?

У нас сейчас получается так, что в фонде всё разбито по сильным сторонам: кто-то силён в одном, кто-то в другом, и таким образом мы дополняем друг друга. Моя сила, скорее, в том, что я понимаю, знаю очень глубоко проблему недоношенности, медицину, психологию. Кто задает направление? Лиза у нас задаёт направление. Лиза нам всем в этом году показала ВЕРТИКАЛЬ, и мы поняли: нам тоже пора вертикализироваться.